Катарсис по-уральски: как группа «Ягода» заставляет плакать от счастья
Наследие Бажова, птицы Сирин и Алконост, русская тоска и рогатые кички — всё это сплелось в музыке группы «Ягода», выступившей на Ural Music Night. Мы поговорили с артистами о том, почему их сказочный фолк — это не бегство от реальности, а самое что ни на есть честное и прямое погружение в неё, где зрителям позволено плакать и водить хороводы.
— Ваше творчество буквально пронизано мистикой. Это сознательная стилистика или ваше мироощущение?
Юлия: Мистика, сказки — это та часть нашей жизни, которая органично вплетается в повседневность. Мы пользуемся этим, стараемся брать всё самое лучшее от историй, которые используем в нашей музыке.
Ксения: Мне кажется, человеку вообще свойственно придавать всему нотку мистики, главное — не увлекаться. Но было бы здорово, если бы на самом деле существовали какие-то мифические создания вокруг нас.
— Как визуальный стиль позволяет выразить идеи, которые вы транслируете через музыку?
Юлия: Мы довольно часто используем традиционные мотивы — элементы костюма народов, проживающих на территории России. А для оформления визуала нашего последнего альбома мы использовали наличники разных губерний.
— Вы выступаете в ободках с «рожками». Какая история стоит за этим?
Юлия: «Рожки» — это элемент традиционного женского головного убора, который называется «кичка», они бывают разных видов. Именно рогатая кичка была востребована ещё в дохристианские времена. Она была связана с женской силой, плодородием. Кичка — это один из первых элементов костюма, который я придумала использовать. Этим я хотела придать нам мистичности и внутренней силы, чтобы почувствовать себя более уверенно на сцене.
— В клипе «Избушка» есть ваши детские фото. А какие сказки с того времени сейчас живут в вас и в вашем творчестве?
Ксения: В детстве у меня были книги с произведениями Андерсена, братьев Гримм, я росла на них. Были и русские сказки: «Колобок», «Курочка Ряба» — но с традиционными русскими легендами познакомилась, будучи взрослым человеком. С поморскими сказками тоже знакома: произведения Писахова (Русский писатель, этнограф, сказочник и художник, преподаватель живописи. — Прим. ред.), например, но они кажутся мне странными и психоделичными (смеётся).
Юлия: Я читала разные сказки и с детства стала замечать, что сюжеты разных народов зачастую аналогичны. Это связано с тем, что мы похожи между собой больше, чем нам кажется. Я люблю говорить об этом. В подтверждение тому есть множество указателей сюжетов, собранных учёными-фольклористами, где произведения рассортированы по тематикам.
Ксения: А ещё Пушкин!
Юлия: Да, Пушкин — это база русской культуры. Трудно найти человека, который не знал бы «Сказки о царе Салтане» и «Золотого петушка».
Никита: Сказки мне рассказывали родители, когда я был в бессознательном возрасте. Я зумер, поэтому больше рос на мультфильмах, про богатырей, например.
— В клипах «Три девицы» и «Русалочки» лирические героини песен переходят на сторону мистических существ. Чем это обусловлено?
Юлия: Мистика, что-то мрачное, связанное с потусторонним миром — это органичная и естественная часть нашей жизни. Мы все живём и умираем, видим вокруг добро и зло. Героиня, ставшая русалкой — не олицетворение злой силы, с ней произошло что-то такое, что сделало её частью потустороннего мира.
— Как выглядит лирический герой ваших песен?
Ксения: Герой наших песен похож на нас, потому что мы ассоциируем себя с ним. Это универсальный персонаж, который близок каждому из нас. Это человек обычный, немного наивный, трудящийся, который однажды столкнулся с чем-то необыкновенным, и он это рефлексирует.
Юлия: Сюжеты наших песен зачастую связаны со сказочным контекстом, но они про жизнь. Про расставание, любовь, ревность, злость, то, что случается со всеми. Наш лирический герой — это человек, который нуждается в проживании своих эмоций, он искренний, честный и просто живёт свою жизнь.
— В песне «Тоска» есть строчка «Здесь осталась только русская тоска». В чём заключается феномен русской тоски?
Ксения: Феномен сложно объяснить, его поймёт только русский человек. Это как денверская хандра, которая нам непостижима. Наверное, это просто душа русского человека — мы добрые, но большинству людей говорят, что лицо очень грустное. Мы любим подумать, порефлексировать, пойти куда-то в глубину. И вот это чувство всеобъемлющее, когда ты смотришь на поля, на просторы, на небо перед грозой — наверное, это и запечатлено в словосочетании «русская тоска».
— Ваше выступление на Ural Music Night проходит в парке Маяковского. Наследие, оставленное поэтом, отражает его личность. Скажите, что ваше творчество говорит о вас?
Юлия: Наше творчество, как мне кажется, олицетворяет все радости и печали поколения. Оно честное, переживающее, чувственное. Я часто вижу, что люди на наших концертах веселятся, водят хороводы, плачут. Им нравится вместе с нами переживать что-то, и это важно. Потому что в повседневной жизни не каждый человек может позволить себе дать волю эмоциям. Наши выступления — это пространство свободы.
Ксения: Это катарсис.
Юлия: Да, часа на полтора-два ты можешь погрузиться в себя, побыть собой. Мы нередко видим, как люди плачут.
Ксения: Надеюсь, что от счастья (смеётся).
Юлия: Надеюсь, это помогает им прочувствовать что-то очень важное.
Никита: Ещё нужно отметить, что с точки зрения музыки посыл — хочется донести людям, что живая музыка, без плейбеков, электроники остаётся крутой во все времена. Надеемся, что актуальность свою не потеряет.
— Юлия, Ксения, Никита, вы из Иркутской, Мурманской и Московской областей. Скажите, как культура родных регионов повлияла на вас, ваше отношение к творчеству?
Юлия: На меня сильно повлияла, я с детства занималась народным творчеством: пела песни, занималась в ансамбле, интересовалась традициями родного края. Мне довольно рано стала интересна культура других народов, потому что в Иркутске много бурят. Ольхон, Байкал — это такие места притяжения, где оказываются люди разных народностей, и ты понемножечку вливаешься в это, начинаешь интересоваться культурой других, потому что они такие же интересные, наполненные жизнью, как и ты.
Ксения: В Мурманске больше устоялась советская традиция, потому что это один из самых молодых регионов нашей страны, куда русские люди изначально приехали строить города, добывать ресурсы. Там жили когда-то саамы, но каких-то особых древних легенд с Кольского полуострова я не слышала. У меня были собственные истории, которые я выдумывала на ходу. Всё, что я вобрала в себя с детства, я транслирую — собственные выдумки из увиденного и услышанного.
Никита: Я рос в период культурного многообразия, который продолжается и сейчас. Можно было выйти во двор, и в пяти метрах услышать одну музыку, а в 10 метрах — другую.
— Частью уральской идентичности являются сказы П. П. Бажова, например, «Хозяйка медной горы». Что вы думаете о включении подобных сюжетов в своё творчество?
Юлия: Хозяйка медной горы мало того, что была очень властной женщиной, она ещё умела перевоплощаться. Мне кажется, это прекрасный сюжет, очень красивая легенда. Так что возможно.
— Ксения, Юлия, у вас обширный стримерский опыт на Twitch и других платформах. Как это помогло вам в продвижении своей группы?
Ксения: Безусловно, когда мы начали сочинять и выкладывать песни, нас очень поддерживали наши зрители. Отчасти благодаря им существует и преуспевает группа, спасибо вам большое. Прибавилось очень много людей, которые даже не знают, что мы стримим, это тоже здорово. Но благодаря трансляциям и деятельности в интернете у «Ягоды» сформировался мощный фундамент.
Юлия: Первые песни мы показывали нашей интернет-аудитории, но довольно быстро вышли в офлайн-среду, нашли Никиту. Сейчас я вижу, что ребята из костяка интернет-аудитории до сих пор ходят на наши концерты, это радует.
— Юлия, на сайте MuzWi отмечают, что ваше пение похоже на сплетение голосов птиц Сирин и Алконост. Как вам кажется, какой звучит ярче всего?
Юлия: Сложно сказать. Птица Алконост несёт радость, птица Сирин несёт печаль, наверное, это всё можно смешать в один чувственный коктейль из горести и радости людей. Я бы хотела быть этим (смеётся).
— Вы участвовали в проекте «Моспродюсер.LINK», который позволяет услышать и увидеть, как артисты и художники чувствуют Москву. Скажите, что вы представили бы на мероприятии, если бы перед вами стояла задача описать Екатеринбург?
Ксения: Уральские просторы, горы. Когда мы приземлялись, видели невероятно красивые облака, озёра. Наверное, мы бы отметили именно природу вашей области, богатство ресурсов.
Никита: Лес. Я такого леса нигде в жизни не видел.
Юлия: Душевное богатство уральцев. Потому что у вас люди очень инициативные, стойкие и как будто бы им все невзгоды нипочём.
— Вы рассказали про природу, про людей. А как, по-вашему, такие события, как «Ночь музыки», отражают или дополняют эту картину Екатеринбурга? Какие у вас впечатления?
Никита: Мы давно хотели попасть на этот фестиваль. Нам всё нравится, организация супер, сцена очень понравилась, крутой персонал.
Ксения: Здорово, что по всему городу находятся музыкальные площадки и люди могут посетить несколько мест за один вечер. Они находятся в шаговой доступности, в колоритных местах. Немного грустно, что в Москве нет ничего подобного. И здорово, что екатеринбуржцы в целом интересуются музыкой и приходят на этот фестиваль.
Юлия: Да, судя по всему, здесь это очень востребовано. То, что различные компании поддерживают это, делают доступным такой массовый праздник — это замечательно.
Над материалом работали: Виктория Арапова, Лиза Узких, Виктория Граб
Фото: Ксения Калинина