«Гореть русским языком»: разговор о поэзии с Михаилом Калининым из «Аффинаж»
Михаил «Эм» Калинин, вокалист и фронтмен группы «Аффинаж», в рамках фестиваля Ural Music Night рассказал нам о том, какие поэты повлияли на его творчество, какой альбом группы скрывает в себе историю и о своей большой любви к русскому языку.
— В какой момент жизни у вас появился интерес к поэзии? Как это произошло?
— Это произошло гораздо раньше, чем появился интерес к музыке. Я рано научился читать. Если верить записям моей мамы, то первые стихи пытался складывать в четыре года — ровно столько сейчас моей дочке. Она, правда, стихи не сочиняет, пока что.
Первое увлечение музыкой у меня произошло через поэзию, потому мне изначально были интересны авторы-исполнители, барды. Я входил в музыкальный мир через мир поэтический, слушая Высоцкого, Александра Розенбаума, Окуджаву, Визбора, авторские песни, посвященные войне в Афганистане. Это одни из первых кассет, которые появлялись у меня в возрасте осознанного интереса к музыке. Гитару я захотел осваивать после того, как увидел какую-то запись с Высоцким. Все это происходило, когда мне и девяти лет не было.
— Все это слушали ваши родители?
— Нет-нет. Я был единственным ребенком в семье. Это было начало 90-х годов… Несмотря на все происходящее в стране, у меня была достаточно крепко стоящая на ногах семья. Я узнавал о тяготах тех времен уже постфактум от друзей: что у них еды не было и прочее. А меня папа возил в город, там мы шли в магазинчик музыкальных кассет, и каждые выходные я закупался там всем тем, что хотел. Дома у меня был магнитофон, на котором я и слушал, и записывал что-то. Кассеты попадали мне по принципу того, что я показывал на них пальцем.
— Творчество каких поэтов на вас повлияло?
— Я везде упоминаю имя Игоря Северянина, начало Серебряного века. Как бы это банально ни звучало, но все-таки Маяковский, на мой взгляд, — прорывной автор. Я мыслю категориями эпох и направлений. Если мы говорим об имажинизме, то подразумеваем, конечно, Есенина, но не забываем о том, что была целая плеяда других авторов. Если говорим об эгофутуризме, то это Игорь Северянин, если о футуризме, то Маяковский. Но мы знаем, что были и Бурлюк, и Хлебников. Всегда был какой-то фронтмен, который выходил за пределы своего направления.
Мне сложно выделить какой-то топ-3 авторов. Если мы говорим о поэзии в целом, то я и Высоцкого рассматриваю в первую очередь как поэта, а уже потом как барда и первого экстрим-вокалиста на советской сцене.
— А как бы вы охарактеризовали свой стиль написания стихотворений?
— В моей творческой биографии были разные периоды, касаемо и музыкального, и поэтического творчества. Был период, когда существовал проект «Никого не люблю», и для меня это прежде всего был spoken word, поэтический проект. Был период, когда я старался упростить форму и не экспериментировать с ней, больше опираться на какие-то классические методы и приемы. Были периоды и каких-то поэтических экспериментов, а были и совсем ранние попытки, когда я только начинал осознанную литературную деятельность: учился в классе девятом, у меня тогда вышел первый сборник. Это была какая-то подражательная поэзия. Если бы я сейчас взглянул на свои тексты того времени, то, наверное, сказал бы, что это оммаж или попытка стилистического препарирования поэзии того или иного автора с целью создания своего самостоятельного произведения, но по определенному лекалу. Поэтому учитывая период времени, в который я пишу стихотворения осознанно, да еще и на уровне каких-то познаний и движения к этому, их написание — это почти вся моя жизнь.
— Поэзия длиною в жизнь?
— Получается, что так. Литература и русский язык занимали меня всегда. Самыми моими любимыми книжками с того момента, как я освоил чтение, были всевозможные словари.
— Что насчет современных поэтов, вы читаете кого-то?
— Очень мало. Был период, когда я интересовался современной поэзией и даже участвовал в каких-то поэтических движениях, но мне довольно быстро это наскучило. Разумеется, я знаю какие-то самые главные имена современной сетевой поэзии, такие как Вера Полозкова, Ах Астахова… Видите, на ум приходит женская поэзия, я не хочу, чтобы это отдавало каким-то сексизмом, просто не могу вспомнить мужчин-авторов. У меня есть приятельница Серафима Ананасова, вот за ней я слежу, так как мы общаемся. Она хороший, крепкий автор. Больше никто в голову не приходит.
— Как вы считаете, песни группы «Аффинаж» — это поэзия?
— Я считаю, что это пример хорошего симбиоза довольно сложной музыки с хорошо выверенным с фонетической точки зрения текстом. То есть в чистом виде поэзией это я бы не назвал. Для меня поэзия — это то, что можно легко прочесть и воспринять с той же силой без музыки, как с музыкальным сопровождением. Мне кажется, что в случае с «Аффинажем» музыка играет одну из двух ключевых ролей, и если мы исключим музыкальное полотно, то полноценного раскрытия произведения не произойдет.
— Что рождается раньше — мелодия или текст?
— Всегда по-разному. Иногда рождался либо какой-то словесный панч, либо музыкальный рифф. У нас песни сочинялись абсолютно по разным схемам.
— А есть песня, которая была рождена из вашего стихотворения?
— Да, есть несколько таких композиций. Мне на ум приходит песня «Музыка» из альбома «Золото». Там был изначально поэтический текст, на который мы сочинили музыку.
— А как вы понимаете, что стихотворение можно преобразовать в песню?
— Интуитивно… Либо стихотворение построено по более песенной схеме, либо чуть больше каких-то рефренов, повторений, которые могут удачно работать в форме песенной композиции.
— У вас в 2020 году вышел альбом «Мимо. Ранен. Убит». Он рассказывает историю через песни и телефонные звонки, а его главного героя зовут Яша. Это ваш первый опыт написания столь масштабного сюжетного произведения?
— Нет, конечно, нет. Альбом «Русские песни. Послесловие» — это тоже история героя, но исполненная в двух вариантах. Первый — просто песенный сборник, а второй был с историей, на диске. Его нет на «Яндекс. Музыке» или в других подобных приложениях. В этом заключалась его эксклюзивность: история была записана только на физических носителях, к которым прилагался комикс. Это раскрывало весь альбом «Русских песен» по-новому. Думаю, что дисков в продаже уже нет — теперь это раритет, который просто существует…
— У вас не осталось версии?
— Вы не поверите, у меня нет ни одного физического издания собственных произведений. Я отдаю их маме, возможно, что-то есть у нее, но сам я не коллекционирую то, что выпускаю.
— Вернемся к песне «Музыка», которая из стихотворения превратилась в песню. Что вы испытываете как автор, когда происходит процесс преобразования стиха в песню?
— Любопытство… Интересно, получится ли это сделать каким-то удачным образом, потому что для меня создание песни и стихотворения имеют разный подход. Когда такое происходит, мне просто любопытно, произойдет ли какая-то магия. Мы делали «Музыку» вместе с Сашей Корюковцом — он является автором аранжировки, который очень тонко прочувствовал этот текст, и магия произошла сама собой.
— Вы были во многих городах с концертами…
— Почти во всех, мне кажется, в России.
— С вами на концертах поют слушатели. Что вы чувствуете, когда текст, придуманный вами, знает наизусть такое большое количество людей?
— Это очень приятно. Ничего, кроме чувства благодарности и глубочайшего удовлетворения я не испытываю в этот момент. Это бывает очень трогательно. Самый пиковый момент – ощущение того, что все не зря и мое пребывание на земле не напрасно. Я вижу, что весь зал поет какую-то мою песню и испытываю удовольствие.
— Чего вы ожидаете от слушателей Ural Music Night?
— У меня нет никогда никаких ожиданий касаемо слушателей. Есть ожидания касаемо самого себя и нашего коллектива. Удастся ли нам вовлечь слушателя в наш музыкальный мирок, смогут ли они погрузиться, быть с нами на одной волне, получить большое удовольствие и, если вдруг они о нас не знали, найти нас в интернете и прийти уже на сольный концерт, допустим, в Екатеринбурге? Я думаю о том, как мы выступим и проделаем свою сценическую работу, чтобы впоследствии люди захотели познакомиться ближе.
— Как бы вы, будучи человеком, который все-таки пишет стихи, описали преображение города во время фестиваля, когда все вокруг наполнено музыкой и поэзией?
— Екатеринбург, наверное, вошел бы в пятерку моих любимых городов России. Не только по причине того, что это такое место силы с точки зрения популяризации музыки (причем как популярной, так и не очень), которую организаторы стараются как-то продвигать. Создается большое количество сцен, что не может не радовать – мне всегда интересно узнавать о каких-то новых коллективах, особенно функционирующих на территории России. Но и помимо всего, это просто очень красивый, очень самобытный город, в который мне всегда приятно приезжать. Здесь я бываю чаще, чем в других городах, потому что здесь происходит сильное музыкальное движение. Так как я связан с музыкальной жизнью в России, Екатеринбург, как большая, красивая, помпезная площадка для проведения концертов и фестивалей, доставляет мне удовольствие, когда я приезжаю сюда со всеми своими проектами.
— Последний вопрос. Каков главный посыл вашей деятельности?
— Мне просто хочется, чтобы в стране, где я живу, рождалась, жила и радовала других людей действительно крутая музыка с песнями на родном языке. Цель конкретно моих проектов, в которых я имею честь трудиться, – это создавать музыку, интересные музыкальные произведения с текстами на родном языке. На языке, который я люблю и которым горю на протяжении всей своей жизни.
Над материалом работали: Егор Заблотский, Анастасия Аношина, Дарья Башлыкова
Фото: Сергей Меркулов
Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив