«Цирковь» без фанатизма
UMM возобновляет цикл интервью с молодыми (и не только) музыкантами. Арсений Негодяев, координатор фестиваля Ural Music Night и редактор паблика «Концерты Екатеринбурга» поговорил с молодой группой «Цирковь», которая очень ярко о себе заявила и недавно выпустила дебютный мини-альбом и трек на сборнике «Юные» лейбла Up!Up!Up!Music. О своем отношении к религии, музыке, поэзии и ситуации в стране рассказали участники группы Дарья Виардо и Владимир Кучеров.
– Расскажите, чем вы занимались перед тем, как организовать «Цирковь»?
Дарья: Знакомство у нас было спонтанное и случайное, я искала человека, который бы смог хорошо меня записать и все оформить.
Владимир: А я на тот момент снял полностью оборудованное студийное помещение. Искал клиентов, а Даша написала мне во «ВКонтакте», что хочет сделать альбом. Я позвал ее в студию с демками, она пришла ко мне с гитарой. Я спросил: «У тебя демки на флешке или на диске?», а Даша ответила: «Я тебе сейчас все спою». И она мне спела «На руинах». Я дико офигел от ее голоса, от того, как это все звучит с гитарой, от текста. Я сказал: «Да, это круто!».
Четыре трека мы делали полгода. Все песни мы записывали на один микрофон очень по-домашнему, по-ламповому. Потом я один сидел и придумывал басовые и ударные партии, партии клавишных, скидывал Даше, а она говорила: «Нет, все переделывай». Я ругался, мол, «е-мое, я же так старался» (смеется). Но в итоге материал потом получился гораздо лучше, Даша прямо чувствует, как надо сделать, чтобы зацепило слушателя.
– У вас прекрасный уровень владения инструментами, надо сказать.
Д.: У меня шесть лет занятий гитарой. И за спиной много концертов с моей группой «Где вино?», но это все было в Норильске. Я в Екатеринбурге уже три года живу.
В.: А я девять классов фортепиано закончил в Дягилевке. Я мультиинструменталист и помогаю людям делать аранжировки. Сначала я играл в тагильской группе Heroes, а потом собрал свой первый проект Gary Drummer Orchestra. Но вообще музыкой занимаюсь с 12 лет, была даже пара рэп-проектов неплохих. Сейчас я играю еще в стоунер-группе Buzzkiller и в Blues Bastards.
– Откуда образ лирической героини ваших песен?
Д.: Наверное, все началось в тот момент, когда я поступила на религиоведение. Это больше чем образ, скорее навязчивая идея, которая постоянно пребывала со мной, которую мне хотелось облечь в форму с помощью записи альбома, с помощью музыки. И этот символизм осознанный, осознанность вообще для меня – самое главное.
В.: У нас еще так совпало с этим альбомом, что он получился немного провокационным. Можно сказать, мы четко «заехали», особенно учитывая складывающиеся в последнее время в Екатеринбурге обстоятельства. Мы переживали, что у нас могут возникнуть проблемы.
Д.: Мне не хотелось, чтобы эти весенние события (речь идет о событиях вокруг строительства храма святой Екатерины – прим. ред.) в Екатеринбурге ассоциировались с моим творчеством. Остросоциальность и политическая подоплека – не про меня. В первую очередь, хотелось личностного выражения в творчестве.
– Если не из остросоциального, то откуда вы черпаете вдохновение?
Д.: Я вообще основываю лирику на своем образе мышления и чувствования, это что-то мировозренческое, философское. Мне очень нравится лирика Марины Цветаевой, Александра Введенского – там есть символизм, образность и игра слов. Сильвия Плат в свое время на меня оказала большое влияние (Сильвия Плат – американская поэтесса и писательница, считающаяся одной из основательниц жанра «исповедальной поэзии» в англоязычной литературе – прим.ред.).
– А как у вас в обычной жизни складываются отношения с церковью?
В.: У меня почти вся семья – православные. Я крещеный, но не верующий. И я не особо интересуюсь религией как таковой и себя с ней не ассоциирую. Я больше человек музыкальный.
Д.: А я себя к религии очень даже отношу, но я нахожусь все время в поиске. Мне недостаточно ограничиваться каким-то одним направлением, будь то православие, католицизм или что-то еще. Понятно, что я выросла в рамках православия – тут и обрядовость, и походы в церковь, и все прочее. Но я не могу назвать себя абсолютно православным человеком – не могу втиснуть себя в конкретные рамки. Как сказал один мой хороший друг: каноническое православие – это скучно. Хочется идти дальше, глубже.
В.: Даша – сведущий человек в этих вопросах (улыбается). А я считаю, что главное – без фанатизма все делать.
Д.: Думаю, что в России вообще есть сложности с религией. Отсутствует понимание, во что ты веришь, и углубление в это. Я считаю, что у нас в принципе религиозная безграмотность. Больше распространена так называемая «бытовая вера». Я беседовала со священнослужителями, некоторые тоже видят этот автоматизм в прихожанах – просто прийти и поставить свечку.
– Для кого вы играете свою музыку?
Д.: А ведь это очень важный вопрос! Мне кажется, это люди ищущие, осознанные люди, стремящиеся отыскать что-то сакральное в творчестве.
– Расскажите, какие у вас глобальные планы на жизнь?
В.: Я мечу в продюсеры, все силы вкладываю в это сейчас, много учусь и езжу на мастер-классы. У меня есть набор навыков для этого, и мне очень нравится делать музыку для кого-то. Чтобы приходили молодые артисты со своим материалом, а потом его вместе доделывали, улучшали, записывали и выпускали, чтобы получался продукт качественный и хорошо сделанный. Я получаю от этого невероятное удовольствие. Стараюсь работать во всех жанрах, но больше в последнее время в инди-роке и в танцевальной музыке. Сейчас отказываю рэперам, потому что слишком много часов провел за записью такой музыки, но если это будет не унылый романтический рэп, а мощный материал, то я, конечно, возьмусь. (Владимир принимает заказы от молодых музыкантов, ему можно писать в личные сообщения – прим.ред.)
Д.: Мои планы тоже связаны с музыкой, но вообще я отношусь к планам больше по-христиански (улыбается). По принципу «день завтрашний обо мне позаботится». Все стихийно.
В.: Но в ближайшее время мы дальше будем делать музыкальный материал.
– Что для вас успех?
В.: Наверное, узнаваемость – залог успеха. Когда тебе пишут, что-то говорят, о чем-то советуются, интервью вот берут.
Д.: Для меня залог успеха, когда ко мне после концерта подходят люди все в слезах. Когда их тронуло. Это самое важное и самое приятное ощущение.
– Чего в вас больше: цирка или церкви?
Д.: Это очень категорично, я боюсь это говорить. Но пока что я себя чувствую и ощущаю какой-то искореженной формой духовности, она смешная, нелепая и забавная. Даже само название проекта «цирковь» – это самоирония и насмешка.
– Как вы относитесь к цирку с животными?
В.: Очень негативно. Я вообще за экологию, спасение животных, и мне очень больно смотреть, когда животных вот так используют. Это уже пройденный этап в истории человечества, и пора все эти дела прикрывать.
Д.: Это очень больно. Просто какая-то катастрофа мироздания. И иногда мне вообще кажется, что все вокруг – это цирк с животными. Для меня «цирк» – это яркая форма, чтобы это осознавать.
– Что для вас деньги?
В.: У меня отношение к деньгам такое же, как у Сергея Шнурова, наверное. «Кто сказал, что счастье не в деньгах?». Если у тебя есть деньги, ты можешь лечиться от болезней или торчать на наркотиках – ну и вообще становишься практически всемогущим. Но, конечно, деньги людей портят и развращают. Нужен внутренний стержень для больших денег.
Д.: Ой, это такой больной вопрос для меня. Это, наверное, все из семьи идет вообще. Типичное, что деньги зарабатываются адским трудом, что деньги если есть, то человек непременно какой-то негодяй. Но вообще это, конечно, у нас такой распространенный образ мышления.
– В какой стране вы живете?
В.: В суровом полицейском государстве, когда тебе нужно часто защищать себя от полицейских. Хотя по идее должно быть наоборот. Все эти митинги московские, я когда недавно был в Москве, понял, что это вообще страшно. Когда ты просто из метро выходишь, а тебе надо пройти мимо ОМОНа, когда он на тебя смотрит. Страшно.
Д.: А мне не страшно. На самом деле все, что я могу сказать про страну, – люблю и жалею.